|
Она
Горсть алмазов, выпадая из седой короны ночи, в чёрном бархате катаясь, горсть алмазов непорочных - отогрелись, разлетевшись раскалившейся шрапнелью, -
закружились каруселью, заискрились каруселью, - зазвенели каруселью звёзды в ярости веселья,
а под снежной каруселью, под корсажной каруселью,- две сестры - на каблучках, укрываясь в кружевах, слипшись в сомкнутых губах, хлёстким хлопом прогоняют, убивают, истребляют юбкой-плёткой – робкий страх, топчут, топчут, отбивают в ритме чётком злой чечёткой в пыль и прах –
безотчётный древний страх, первородный женский страх. СТРАХ!
И в отчаянье бессилья разметались руки-крылья, распахнулись и взлетели и от тела отлетели, взмыли к небу руки-крылья!
Подбородок свой - к плечу – и – взгляд, изпод-бровья я мечу – свой взгляд!
Море зло ворчит во мгле, пляшут кружки на столе, всадник, ты – ещё в седле?
Тише, тише, тише, тише, каблучки всё тише, тише, дробным дождиком по крыше, кистей рук зигзаг змеистый, шёлка вихрь серебристый, лодка бёдер в качке плавной, все борта отлиты славно, рубка - нега и краса, всласть надуты паруса, страстью вздуты паруса! Пальцы к юбкам, - выше, выше, тише, тише, тише, тише, смолкли кружки на столе... СТОП. - О-л-л-л-э-э-э...
Он и она
...Всадник спешился. Гитара вся зашлась в догадке старой – так и знала - вид удалый, так и знала – славный малый,
- Подойдите-ка поближе, кабальеро, ну какой вы неподвижный, кабальеро! Или может быть, вы - гордый такой? Сразу видно, что сеньор - городской!
Вдруг - колени изломились под углом, вновь в седле он, снова – скачка на гнедом, исподлобья, ох, недобро как глядит, только дробный цокот каблуков-копыт. Левой - трогает поводья на ветру, гладит правой - подружку-кобуру
- Синьорита - со мной не шути! - Шутки с вами, сеньор мой, плохи! - Коль разлюбишь – тотчас и убью! - Кто сказал вам, что вас полюблю?
Всё быстрее и быстрее каблуки (хоть недвижен наш всадник в седле), дрожью мелкой, дробью мелкой – каблуки (но недвижен наш всадник в седле!), всё быстрее и быстрее танец кружек на столе и ладоней колкий хлоп-перехлоп... - О-л-л-л-э-э-э!.... СТОП.
Певец и гитара
- А-й-й-й!… (это всхлип гортанный птичьий, жаркий горький клекот птичьий!)... - Эти омуты-глаза, я тону в них... - Но в моих никак нельзя!
- Но за что такая кара? - вдруг расстроилась гитара, разревелась, разстоналась, раззвенелась и призналась, что заранее всё знала, но терпела и молчала, только ритм отмечала, а теперь шесть звонких дочек, шесть дрожащих тонких дочек душу рвут в аккорды, в клочья, зная точно – что когда-то - в час отчёта, час расплаты, и в испуганном стакатто - вот сейчас-час-час-час-час, вот-он-вот-он-вот-он-вот-он, вот-и-он- вот-и-он- вот-и-он- вот-и-он...
Коррида
…Вот и он на помосте, – другой, - цыганская бронза и зной, и к небу ручищи - дугой, печатал сапог – злость, впечатал в помост – мощь, и треснул дощатый помост. - Что ж, пляшешь неплохо, гость, теперь уходи, чужой, бери гнедого коня, меня пощади, чужой, не для тебя она! Уйди от меня, уйди...
Вот метнулась – и в просвет между рогами, заплясала сталь в ней алыми цветами и сплелись в конце лишь взглядами-словами...
...Звон подков - колокольный звон, скачет к небу мольбою стон, чёрный бархат, седой узор, весь в алмазах ночной собор!
Гул небес на органный лад и аккордов прощальный ряд…
Автор:Иной
|
прочитали: 2504 |
|
| |
|